Неточные совпадения
— Разве? — шутливо и громко спросил Спивак, настраивая балалайку. Самгин заметил, что солдаты смотрят на него недружелюбно, как на человека, который мешает. И особенно пристально смотрели двое: коренастый, толстогубый, большеглазый солдат с подстриженными усами рыжего цвета, а рядом с ним прищурился и закусил губу человек в синей блузе с
лицом еврейского
типа. Коснувшись пальцем фуражки, Самгин пошел прочь, его проводил возглас...
Поражало разнообразие
типов, обилие иностранцев, инородцев, тепло одетых жителей Востока, слух ловил чужую речь, глаз — необыкновенные фигуры и
лица.
Его особенно удивляла легкость движений толстяка, легкость его речи. Он даже попытался вспомнить: изображен в русской литературе такой жизнерадостный и комический
тип? А Бердников, как-то особенно искусно смазывая редиску маслом, поглощая ее, помахивая пред
лицом салфеткой, распевал тонким голоском...
«Но ведь иной недогадливый читатель подумает, что я сам такой, и только такой! — сказал он, перебирая свои тетради, — он не сообразит, что это не я, не Карп, не Сидор, а
тип; что в организме художника совмещаются многие эпохи, многие разнородные
лица… Что я стану делать с ними? Куда дену еще десять, двадцать
типов!..»
Это был человечек с одной из тех глупо-деловых наружностей, которых
тип я так ненавижу чуть ли не с моего детства; лет сорока пяти, среднего роста, с проседью, с выбритым до гадости
лицом и с маленькими правильными седенькими подстриженными бакенбардами, в виде двух колбасок, по обеим щекам чрезвычайно плоского и злого
лица.
Это был барон, полковник, лет тридцати пяти, щеголеватый
тип офицера, сухощавый, с немного слишком продолговатым
лицом, с рыжеватыми усами и даже ресницами.
Он взял со стола и мне подал. Это тоже была фотография, несравненно меньшего размера, в тоненьком, овальном, деревянном ободочке —
лицо девушки, худое и чахоточное и, при всем том, прекрасное; задумчивое и в то же время до странности лишенное мысли. Черты правильные, выхоленного поколениями
типа, но оставляющие болезненное впечатление: похоже было на то, что существом этим вдруг овладела какая-то неподвижная мысль, мучительная именно тем, что была ему не под силу.
В такое петербургское утро, гнилое, сырое и туманное, дикая мечта какого-нибудь пушкинского Германна из «Пиковой дамы» (колоссальное
лицо, необычайный, совершенно петербургский
тип —
тип из петербургского периода!), мне кажется, должна еще более укрепиться.
Тип француза не исчез в нем: черты, оклад
лица ясно говорили о его происхождении, но в походке, в движениях уж поселилась не то что флегма, а какая-то принужденность.
Можно желать братства и единения русских, французов, англичан, немцев и всех народов земли, но нельзя желать, чтобы с
лица земли исчезли выражения национальных ликов, национальных духовных
типов и культур.
Те читатели, которые близко знают живых людей этого
типа, надеюсь, постоянно видели с самого начала, что главные мои действующие
лица — нисколько не идеалы, а люди вовсе не выше общего уровня людей своего
типа, что каждый из людей их
типа переживал не два, не три события, в которых действовал нисколько не хуже того, как они у меня.
Надеюсь, я успел достичь этого, что каждый порядочный человек нового поколения узнает обыкновенный
тип своих добрых знакомых в моих трех действующих
лицах.
Но как европейцы между китайцами все на одно
лицо и на одни манер только по отношению к китайцам, а на самом деле между европейцами несравненно больше разнообразия, чем между китайцами, так и в этом, по-видимому, одном
типе, разнообразие личностей развивается на разности более многочисленные и более отличающиеся друг от друга, чем все разности всех остальных
типов разнятся между собою.
Каждая черта его
лица, вовсе не правильного и скорее напоминающего славянский
тип, чем итальянский, оживлена, проникнута беспредельной добротой, любовью и тем, что называется bienveillance (я употребляю французское слово, потому что наше «благоволение» затаскалось до того по передним и канцеляриям, что его смысл исказился и оподлел).
На одном из губернаторских смотров ссыльным меня пригласил к себе один ксендз. Я застал у него несколько поляков. Один из них сидел молча, задумчиво куря маленькую трубку; тоска, тоска безвыходная видна была в каждой черте. Он был сутуловат, даже кривобок,
лицо его принадлежало к тому неправильному польско-литовскому
типу, который удивляет сначала и привязывает потом; такие черты были у величайшего из поляков — у Фаддея Костюшки. Одежда Цехановича свидетельствовала о страшной бедности.
Лицо у него топорное, солдатское, старого
типа; на голове накладка, которую он зачесывает остатками волос сзади и с боков; под узенькими влажными глазами образовались мешки; сизые жилки, расползшиеся на выдавшихся скулах и на мясистом носу, свидетельствуют о старческом расширении вен; гладко выбритый подбородок украшен небольшим зобом.
Появился новый антропологический
тип, в котором уже не было доброты, расплывчатости, некоторой неопределенности очертаний прежних русских
лиц.
Если он, например, силится возвести какое — нибудь
лицо во всеобщий
тип, а критика докажет, что оно имеет значение очень частное и мелкое, — ясно, что автор повредил произведению ложным взглядом на героя.
Великорусский
тип особенно сказывался на стариках: важный и степенный народ, с такими открытыми
лицами и белыми патриархальными бородами.
Это была русская женщина, поэтически восполняющая прелестные
типы женщин Бертольда Ауэрбаха. Она не была второю Женни, и здесь не место говорить о ней много; но автор, находясь под неотразимым влиянием этого
типа, будет очень жалеть, если у него не достанет сил и уменья когда-нибудь в другом месте рассказать, что за
лицо была Марья Михайловна Райнер, и напомнить ею один из наших улетающих и всеми позабываемых женских
типов.
По диванам и козеткам довольно обширной квартиры Райнера расселились: 1) студент Лукьян Прорвич, молодой человек, недовольный университетскими порядками и желавший утверждения в обществе коммунистических начал, безбрачия и вообще естественной жизни; 2) Неофит Кусицын, студент, окончивший курс, — маленький, вострорыленький, гнусливый человек, лишенный средств совладать с своим самолюбием, также поставивший себе обязанностью написать свое имя в ряду первых поборников естественной жизни; 3) Феофан Котырло, то, что поляки характеристично называют wielke nic, [Букв.: великое ничто (польск.).] — человек, не умеющий ничего понимать иначе, как понимает Кусицын, а впрочем, тоже коммунист и естественник; 4) лекарь Сулима, человек без занятий и без определенного направления, но с непреодолимым влечением к бездействию и покою;
лицом черен, глаза словно две маслины; 5) Никон Ревякин, уволенный из духовного ведомства иподиакон, умеющий везде пристроиваться на чужой счет и почитаемый неповрежденным
типом широкой русской натуры; искателен и не прочь действовать исподтишка против лучшего из своих благодетелей; 6) Емельян Бочаров, толстый белокурый студент, способный на все и ничего не делающий; из всех его способностей более других разрабатывается им способность противоречить себе на каждом шагу и не считаться деньгами, и 7) Авдотья Григорьевна Быстрова, двадцатилетняя девица, не знающая, что ей делать, но полная презрения к обыкновенному труду.
Она привела его в свою комнату, убранную со всей кокетливостью спальни публичного дома средней руки: комод, покрытый вязаной — скатертью, и на нем зеркало, букет бумажных цветов, несколько пустых бонбоньерок, пудреница, выцветшая фотографическая карточка белобрысого молодого человека с гордо-изумленным
лицом, несколько визитных карточек; над кроватью, покрытой пикейным розовым одеялом, вдоль стены прибит ковер с изображением турецкого султана, нежащегося в своем гареме, с кальяном во рту; на стенах еще несколько фотографий франтоватых мужчин лакейского и актерского
типа; розовый фонарь, свешивающийся на цепочках с потолка; круглый стол под ковровой скатертью, три венских стула, эмалированный таз и такой же кувшин в углу на табуретке, за кроватью.
Рослая, ширококостая, высокогрудая, с румяным, несколько более чем нужно круглым
лицом, с большими серыми навыкате глазами, с роскошною темно-русою косой, с алыми пухлыми губами, осененными чуть заметно темным пушком, она представляла собой совершенный
тип великорусской красавицы в самом завидном значении этого слова.
Лицо его выразительно и напоминает скорее прекрасный худощавый итальянский
тип, нежели наш мясистый русский.
Лаптев издает неопределенный носовой звук и улыбается. Прейн смотрит на него, прищурив глаза, и тоже улыбается. Его худощавое
лицо принадлежало к
типу тех редких
лиц, которые отлично запоминаются, но которые трудно определить, потому что они постоянно меняются. Бесцветные глаза под стать
лицу. Маленькая эспаньолка, точно приклеенная под тонкой нижней губой, имеет претензию на моложавость.
Лицо кажется зеленоватым, изможденным, но крепкий красный затылок свидетельствует о большом запасе физической силы.
Этот офицер, похожий своей затянутой фигурой и
типом своего поношенного и самоуверенного
лица на прусских офицеров, как их рисуют в немецких карикатурах, был переведен в пехотный полк из гвардии за какую-то темную скандальную историю.
Те же глаза, те же губы, тот же
тип всего
лица.
Лицо ее сильно монгольского
типа с довольно заметными скулами, с узенькими глазами, которые она к тому же по близорукости щурила, с надменным выражением в маленьком, чувственном рте, особенно в слегка выдвинутой вперед полной нижней губе, —
лицо это, однако, пленяло какой-то неуловимой и непонятной прелестью, которая заключалась, может быть, в улыбке, может быть, в глубокой женственности всех черт, может быть, в пикантной, задорно-кокетливой мимике.
— Оно приобретено Гезом от частного
лица. Но не могу вам точно сказать, от кого и за какую сумму. Красивое судно, согласен. Теперь оно отчасти приспособлено для грузовых целей, но его
тип — парусный особняк. Оно очень быстроходно, и, отправляясь завтра, вы, как любитель, испытаете удовольствие скользить как бы на огромном коньке, если будет хороший ветер. — Браун взглянул на барометр. — Должен быть ветер.
Раздались восклицания, смысл которых был и дружелюбен и бестолков. Но выделился человек в маске: из тех словоохотливых, настойчиво расталкивающих своим ровным голосом все остальные, более горячие голоса людей,
лица которых благодаря этой черте разговорной настойчивости есть
тип, видимый даже под маской.
Красота гребенской женщины особенно поразительна соединением самого чистого
типа черкесского
лица с широким и могучим сложением северной женщины.
Солдатская шинель и пятнадцать лет, проведенные вне дома, конечно, много изменили его наружность; но при всем том трудно было обознаться: возмужалое, загоревшее
лицо его отражало, как и прежде, простоту души, прямизну нрава и какое-то внутреннее достоинство — словом, он представлял все тот же благородный, откровенный, чистый
тип славянского племени, который, как мы уже сказали, так часто встречается в нашем простонародье.
Но тогда она была бы одним из дюжинных
лиц того
типа, который так уже изношен в повестях, показывавших, как «среда заедает хороших людей».
Орлиный профиль, коротко подстриженные черные с проседью усы на бритом матово-смуглом
лице, освещенном ласковым взглядом черных глаз, остановили на себе мое внимание. Так неожиданно было в тамбовском базарном трактире встретить такой
тип.
С первого взгляда было очень трудно определить национальность этого человека, но, во всяком случае,
лицо его не рисовалось тонкими чертами романской расы и скорее всего могло напомнить собою одушевленные
типы славянского юга.
Все те же
типы, те же
лица, что и прежде…
Я долго бродил по пристани, толкаясь между крестьянскими артелями и другим бурлацким людом. Шум и гам живого человеческого моря утомили слух, а эти испитые
лица и однообразные лохмотья мозолили глаза. Картины и
типы повторялись на одну тему; кипевшая сумятица начинала казаться самым обыкновенным делом. Сила привычки вступала в свои права, подавляя свежесть и ясность первого впечатления.
Он мог назваться верным
типом южного славянина и отличался радушием и гостеприимством; хотя его наружность и приемы, при огромном росте и резких чертах
лица, сначала казались суровыми и строгими, но он имел предобрейшее сердце; жена его была русская дворянка Руднева; дом их в городе Казани отличался вполне славянской надписью над воротами: «Добрые люди, милости просим!»
Встретил я его в одесской гавани. Дня три кряду моё внимание привлекала эта коренастая, плотная фигура и
лицо восточного
типа, обрамлённое красивой бородкой.
Но вместе с этим говорят нам, что «это, однако же, не отдельные
лица, а общие
типы»; после такой фразы было бы излишне доказывать, что самое определенное, наилучшим образом обрисованное
лицо остается в поэтическом произведении только общим, неопределенно очерченным абрисом, которому живая определенная индивидуальность придается только воображением (собственно говоря, воспоминаниями) читателя.
Загорелое бойкое
лицо было не заводского
типа.
Но я постараюсь познакомить читателя с этими
типами во второй части, выводя их постепенно, в роли эпизодических
лиц.
С Цыбулей пришлось отваживаться при помощи нашатырного спирта и холодной воды, потом выпоить ему целый графин водки, и он только после этих довольно длинных операций настолько пришел в себя, что мог начать производство судебного следствия; по наружности это был представитель хохлацкого
типа — шести футов роста, очень толстый, с громадной, как пивной котел, головой и умным, то есть скорее хитрым
лицом, сильно помятым с жестокого похмелья.
Одета была Фатевна в ситцевый темный сарафан с глазками и ситцевую розовую рубашку, на голове был надет коричневый платок с зелеными разводами;
лицо Фатевны, морщинистое и желтое, сильно попорченное оспой, с ястребиным носом и серыми ястребиными глазами, принадлежало к тому
типу, который можно встретить в каждом городе, где-нибудь в «обжорных рядах», где разбитные мещанки торгуют хлебом и квасом с таким азартом, точно они делят наследство или продают золото.
Наконец — последнее замечание о Чацком. Делают упрек Грибоедову в том, что будто Чацкий — не облечен так художественно, как другие
лица комедии, в плоть и кровь, что в нем мало жизненности. Иные даже говорят, что это не живой человек, а абстракт, идея, ходячая мораль комедии, а не такое полное и законченное создание, как, например, фигура Онегина и других выхваченных из жизни
типов.
Это трудно, если не совсем невозможно. Как исторические
типы, эти
лица, как сказано выше, еще бледны, а живых оригиналов теперь не найдешь: штудировать не с чего. Точно так же и с костюмами. Старомодные фраки, с очень высокой или очень низкой талией, женские платья с высоким лифом, высокие прически, старые чепцы — во всем этом действующие
лица покажутся беглецами с толкучего рынка. Другое дело — костюмы прошлого столетия, совершенно отжившие: камзолы, роброны, мушки, пудра и пр.
Их
лиц я не успел хорошенько рассмотреть, но заметил, что у старшей, брюнетки, задорный, сочный
тип малороссиянки, а младшая выглядывает подростком, на голове у нее небрежно накинут белый шелковый платок, надвинутый углом на лоб и потому скрывающий волосы и всю верхнюю часть
лица.
В числе гостей имелся и купец, как можно было это заключить по длиннополому сюртуку, бороде и прическе в скобку, но купец не русский, потому что его черные курчавые волосы и черное
лицо напоминали цыганский
тип.
Если б этот
тип пропал совсем, то было бы легче вообразить его и не сомневаться в верности изображения; но он не перевелся, его все знают и видят, только совсем под другими формами, — и потому
лица Загоскина кажутся теперь призраками, придуманными автором для назидания публики, а более для потехи зрителей, или ветряными мельницами, с которыми он добросовестно сражается.
Это
лицо меня чрезвычайно занимало; его мне хотелось особенно отделать. Князь должен был принадлежать к
типу людей, который утрачивается, который я еще очень хорошо знал и который необходимо сохранить, — к
типу русского генерала 1812 года.